Авторские экскурсии Всеволода Бернштейна
На запрос «лучший кофе в Цюрихе» гугл выдаёт заведение под названием «miro manufactura de cafe». Проверено. Капучино там и вправду изрядный. Атмосфера приятная. А ещё эти добрые люди варят кофейное пиво «Robert de Miro». Кофейное пиво, господа! Это как колбасная водка. Двух начал соединенье. Вкус… мм… интересный. С воблой сочетается плохо, с бисквитами тоже. Но попробовать стоит.
О бедной Сабине замолвим мы слово. Поисковик Центральной библиотеки Цюриха по запросу «Сабина Шпильрейн» выдаёт 77 книг, большинство относительно свежие, изданы в последние 20 лет. Название одной из них точно описывает проблему — Sabina Spielrein: Forgotten Pioneer of Psychoanalysis — Забытый Пионер Психоанализа (или Забытая Пионерка? Что скажете, любители феминитивов?).
Сабина прожила яркую жизнь, но, кажется, не осталось ни одной её качественной фотографии. По просторам рунета гуляет фото «Карл Густав Юнг и Сабина Шпильрейн», на котором на самом деле изображены Юнг и его жена Эмма. Так случилось, что вся семья Шпильрейн погибла, кто от болезней, кто от репрессий, сама Сабина и две её дочери убиты нацистами в 1942 году. Спустя полвека после её гибели в одном французском архиве случайно обнаружились дневники Сабины Шпильрейн и её письма. По этим материалам и написаны те самые 77 книг на разных языках, снят художественный фильм «Опасный метод» и несколько документальных.
Дневник Сабины Шпильрейн — замечательный документ. Очень интересно читать о цюрихском периоде её жизни. Сабина провела год в психиатрической клинике Бургхольцли, где молодой доктор Юнг лечил её от приступов истерии. Сразу после лечения Сабина поступила на медицинский факультет Цюрихского университета. Интересный факт: из 84 студентов-медиков на потоке Сабины 52 были студентками (!) из России. А всего в 1905 году в Университете Цюриха учились 362 российских студента. Ещё один интересный факт: лекции на факультете читал директор психиатрической клиники Бургхольцли Эжен Блёйлер, известный своей приверженностью к теориям расового превосходства. Эти теории он излагал российским студентам, среди которых было много евреев. Блёйлер называл их «нетипичными» для своей вырождающейся расы.
Сабина сняла квартиру, где её посещал Юнг, который считался теперь не доктором, но другом. В письмах матери Сабина называла его «мой юнга» и просила научить её варить борщ, чтобы окончательно завоевать сердце «юнги». Мать, которую звали Ева Марковна, сообразила что её психически неустойчивая дочь по уши влюбилась в своего бывшего врача, с этим нужно что-то делать и срочно примчалась из Ростова в Цюрих посмотреть что за ушлые доктора околачиваются вокруг её кровинушки.
Знакомство Евы Марковны с Юнгом состоялось, и очевидно состоялся серьёзный разговор. Было решено, что лучше будет для всех, если Сабина уедет из Цюриха. Ева Марковна слышала, что в Вене живёт неплохой доктор, по фамилии Фрейд, пусть лучше он займётся Сабиной. Юнг к тому времени с Фрейдом знаком не был, но тоже был о нём наслышан, и согласился написать сопроводительное письмо для передачи Фрейду. Это было первое письмо Юнга Фрейду, их интенсивная переписка и дружба/вражда начнутся чуть позже.
В этом письме Юнг подробно изложил историю болезни Сабины, включив в него описание её сексуальных фантазий и способов самоудовлетворения. И мать и Сабина с текстом письма были ознакомлены. Наверное, с точки зрения врачебной этики, это был не самый безупречный поступок Юнга.
Как бы там ни было, в тот год письмо это к Фрейду не попало, и Сабина осталась в Цюрихе. Потому что у Евы Марковны появились другие заботы. Один из трёх сыновей, четырнадцатилетний Исаак, связался с революционерами (напомним, на дворе 1905 год), полиция пришла его арестовывать, и Иссак выстрелил себе из револьвера в рот. Мальчик чудом выжил, его нужно было срочно вызволять из тюремной больницы в Ростове и устраивать в клинику в Париже.
Если вы считаете, что ваши дети доставляют вам много хлопот, вспомните про несчастную Еву Марковну Шпильрейн!
Мы расстались с нашими героями в романтический момент, когда прекрасная дружба переросла в любовь. Но похоже, что Карл Густав Юнг неправильно оценивал ситуацию. Он думал, что закрутил романчик с русской студенткой Сабиной, бывшей своей пациенткой, а на самом деле он вступил в серьёзные и ко многому обязывающие отношения с большой и дружной ростовской семьёй Шпильрейнов, где всем заправляла мама Ева Марковна.
У Сабины от мамы не было секретов. Все перипетии отношений подробно описывались в письмах. Она часто сравнивала «своего юнгу» с большим и наивным ребёнком, и складывалось впечатление, что не он её, а она его психоаналитик. Многие письма Юнга копировались и пересылались матери.
Мама обладала всей полнотой информации, неисчерпаемыми запасами энергии и ради счастья дочери была готова на всё. Нужен Фрейд? Подключили Фрейда. Если бы семейный совет решил, что требуется вмешательство Папы Римского, подобрали бы ключи и к Ватикану.
Сабина хотела от Юнга ребёнка. Юнг сопротивлялся. Ева Марковна в этом вопросе была на стороне швейцарца: сначала надо закончить университет, получить диплом, а потом думать о детях.
Ребёнок вскоре в этой истории всё-таки появился. Жена Юнга Эмма родила первую дочь. Юнг воспринял это как сигнал к тому, что отношения с Сабиной нужно сворачивать. Встречи стали реже, письма прохладнее. Сабина забеспокоилась, мама тоже. Надо заметить, что отношения с Юнгом Сабина обсуждала не только с матерью, но и с университетскими подругами, а значит, вся русская студенческая колония, во всяком случае, женская её часть, затаив дыхание следила за развитием событий. Слухи о романе доктора с бывшей пациенткой ходили и в клинике Бургхольцли, в которой работал Юнг, их распространял один из его коллег.
Ситуация накалялась, и тут в сюжете произошёл поворот, будто перекочевавший сюда из латиноамериканских мыльных опер. Ева Марковна получила анонимное письмо из Цюриха. Таинственный доброжелатель сообщал, что её дочери Сабине угрожает смертельная опасность. Её надо срочно вырывать из хищных объятий зарвавшегося докторишки. Сопоставив факты, семейный совет Шпильрейнов легко установил, что это письмо мог написать только один человек — Эмма Юнг, законная жена Карла Густава. Нужно было снова ехать в Цюрих.
Перед выездом Ева Марковна написала Юнгу гневное письмо, она сообщила, что намерена лично обсудить ситуацию с директором Бургхольцли профессором Блёйлером. Юнг не дожидаясь этой встречи (которая, к слову, так и не состоялась), спешно уволился из клиники.
Не совсем понятно, что так разгневало Еву Марковну. Ведь она знала о романе с самого начала. Может её разозлило то, что Юнг оказался никудышным психоаналитиком? Не смог справиться не только с психозом дочери, но и со своим собственным.
Первой о нём вспомнила Ева Марковна в 1905 году, тогда планировалась мирная передача пациентки Сабины с рук на руки, от Юнга к Фрейду. Мирная передача, как мы помним, не состоялась. А когда случился кризис, о Фрейде снова вспомнили, и все участники истории- буквально все — независимо друг от друга начали писать ему письма с изложением своей версии событий.
Даже Эмма Юнг вела с Фрейдом частную переписку, не говоря уже о Карле Густаве и Сабине. Удивительно, как Фрейд находил время, чтобы всем отвечать, это же не какой-то групповой чат в вотсапе, это были многостраничные письма, написанные от руки.
Заметим, что Фрейд образца 1909 года — это был ещё не Тот Самый Великий Фрейд. Пока это был экстравагантный венский профессор со скандально-неприличными идеями и кружком единомышленников/пациентов, состоявшим почти исключительно из венских евреев. И характер идей и этнический состав единомышленников служили поводом для насмешек, временами переходивших в травлю.
Однако гениальность Фрейда проявилась уже в переписке с героями нашей истории. Для каждого он подобрал единственно правильную тональность. Переписка Фрейда и Юнга — это переписка двух учёных, исследователей, вступавших в новую неведомую область знаний. Фрейд на десять лет старше, ему выпала роль ведущего, Юнг — ведомый. Юнг рассказал о пациентке, которая под влиянием болезни влюбилась и страстно желала от него ребёнка. Фрейд предупреждает, что подобные ситуации обычны в их практике. Временами диалог двух исследователей становится похож на общение двух ординаторов в курилке. Допускаются выражения, за которые оба были бы немедленно распяты современными блюстителями политкорректности. Например, Юнг: «Фроляйн С. — русская, отсюда и её неуклюжесть». (Цитируется по английскому переводу: Frl S is a Russian, hence her awkwardness. Письмо от 13 июля 1909). Фрейд даёт советы, как следует обходиться с бывшей пациенткой, и при этом наверняка посмеивается в бороду, потому что Фрейд получает письма от этой самой «фроляйн С.» не только с подробнейшим изложением ситуации, но и с копиями адресованных ей любовных писем Юнга.
Первая личная встреча Сабины Шпильрейн и Зигмунда Фрейда состоялась в Вене в октябре 1911 года. Сабина Шпильрейн приняла участие в заседании Венского Психиатрического Общества, была принята в члены Общества и оказалась единственной женщиной в его рядах. Она сделала доклад на тему взаимосвязи инстинктов выживания и продолжения рода, о том, что в человеческом обществе эти инстинкты действуют разнонаправленно. Шпильрейн готовила публикацию на эту тему в главном психоаналитическом журнале тех лет — Jahrbuch für Psychoanalytik. Кстати, журнал был настолько популярен, что фигурирует даже в «Золотом телёнке» у Ильфа и Петрова. Его изучали пациенты в психбольнице, куда попал бухгалтер Берлага. Ильф и Петров, судя по всему, внимательно следили за новостями из мира психоанализа и смежных областей. Например, Лига Сексуальных Реформ, куда Остап Бендер советует обратиться Паниковскому, это не выдумка сатириков, такая международная организация существовала на самом деле.
Так вот. Дистанция в шесть лет. В 1904 году Сабину Шпильрейн с полицией привезли в психиатрическую больницу Бургхольцли после истерического припадка в цюрихской гостинице, до этого её безуспешно пытались лечить в двух частных швейцарских клиниках. В 1911 году Сабина Шпильрейн — восходящая звезда психоанализа, которую ждёт блестящее будущее (правда, с трагическим финалом).
Что за чудесный метод применил её лечащий врач в Бургхольцли молодой доктор Карл Густав Юнг, чтобы произошло это удивительное исцеление? Этот метод считается ещё «Опасным методом», так называется фильм Дэвида Кроненберга с Кирой Найтли в роли Сабины, или «Самым опасным методом», так называется роман Джона Керра по которому снят фильм. А ещё этот метод называют любовью. Страсти кипели нешуточные, натерпелись, настрадались все, и в Цюрихе, и в Ростове, но если в этой истории ставить точку в 1911 году, то хэппи-энд налицо. А если сдвинуть конец истории ещё на год, на 1912, то будет счастлива ещё и мама Ева Марковна, потому что в этом году её Сабиночка вышла замуж за Павла Наумовича Шеффеля, мужчину со всех сторон положительного. Но это уже другая история, и к Цюриху она не имеет никакого отношения.
Несмотря на пафосное название, Cabaret Voltaire в 1916 году было дешёвой пивной. Здесь отдыхали после трудового дня рабочие с близлежащего мясного рынка. Дешевизна пива и общая непритязательность обстановки привлекли в кабаре пёструю компанию молодых людей, называвших себя художниками-дадаистами. Дада — значит… а ничего это не значит. Бессмыслица, абсурд. Мир сошёл с ума, идёт самоубийственная война, рассуждали дадаисты, всё утратило смысл, а значит, и искусство должно быть подчёркнуто бессмысленным.
Они наряжались в нелепые одежды, устраивали абсурдистские перформансы, читали дадаистские стихи — набор ничего не значащих звуков.
Временами рабочие мясного рынка за это их били. Но среди завсегдатаев кабаре у дадаистов нашлись и поклонники. Среди них — русский эмигрант Владимир Ильич Ленин, который вместе в женой снимал комнату в шумной и неуютной квартире по соседству. Ленин случалось играл в шахматы с предводителем дадаистов румыном Тристаном Тцарой. Несмотря на разницу в возрасте почти в тридцать лет, похоже, они легко нашли общий язык.
Сегодня Cabaret Voltaire — колоритное городское кафе с собственным музеем и сувенирной лавкой. Оно находится на одной из самых людных пешеходных улиц Старого города, однако, не является таким эталонным туристическим магнитом, как другая цюрихская легенда — кафе Odeon. Здесь почти всегда есть свободные места. По вечерам в Cabaret Voltaire представляют своё искусство артисты со всего мира. Как-то раз на знаменитой сцене кабаре довелось выступать и автору этих строк.
Каждый год в сентябре город украшают золотисто-чёрные изображения глаза-объектива. Это эмблема Цюрихского кинофестиваля, который в 2019 году состоялся уже в пятнадцатый раз.
В наше время, когда в мире проходят сотни, если не тысячи, кинофорумов, каждому новому фестивалю довольно трудно как-то выделиться на их фоне, найти своё лицо, и, в конце концов, получить хоть и условную, но очень желанную «категорию А».
Цюрихский ещё в начале этого трудного пути. Пока главное событие, которым этот фестиваль запомнился международной кинообщественности — это арест швейцарской полицией режиссёра Романа Полански десять лет назад. Полански, находящийся в бегах от американского правосудия из-за обвинений в изнасиловании 30-тилетней давности, до этого появлялся в Швейцарии неоднократно, и даже владел домом в горах. На фестивале 2009 года он собирался представить свой новый фильм «Привидение» и был арестован по запросу американских властей сразу по прибытию в Цюрих. Режиссёр провёл в тюремной камере несколько дней, после чего был отправлен под домашний арест в собственный дом на фешенебельном горнолыжном курорте Гштаад.
Интересно, что спустя 10 лет после этой истории, председателем жюри фестиваля стал Оливер Стоун, отличающийся в последнее время своим крайне критическим отношением к официальной политике властей США. Его фильм (не новый, 2017 года) «Интервью с Путиным» даже включили в программу специальных показов. На этот раз обошлось без арестов. Хотя, возможно, организаторы рассчитывали, что арест Стоуна по запросу американской полиции помог бы Цюрихскому кинофестивалю обрести собственное неповторимое лицо.
Главный приз фестиваля — «Золотой глаз» — в этом году получил фильм Sound of metal, драма из жизни исполнителей тяжёлого рока. Лучшим документальным фильмом стала румынская лента Colleсtive о расследовании пожара в ночном клубе. И тот, и другой фильм сложно назвать событием в современном кинематографе.
Среди показанных на фестивале документалок гораздо злободневнее смотрелся фильм о журналистских расследованиях Bellingcat -Truth in a Post-Truth World. Было бы интересно пообщаться с его создателями (а тем более, с героями), но, увы, никто из них на фестиваль не приехал.
О швейцарской предприимчивости. В 1799 году русская армия находилась на территории Швейцарии неполных два месяца, за это время издательство Гийома Хааса в Базеле успело отпечатать тираж немецко-русско-французского разговорника. (У современных издательств на выпуск книги уходит в среднем полгода).
Типографских литер с кириллическим шрифтом, понятное дело, сделать не успели, обошлись латиницей, как в неруссифицированном телефоне. Разговорник Хааса — это 20 страниц увлекательного чтения, особенно когда переходят от отдельных слов к фразам. «Ежели я не обманываюсь, вы мещанин?» (имеется в виду «гражданин», в русском это слово ещё не вошло в обиход). «Не курите ли вы табак, государь мой?». «Я бы охотно пошёл с вами вместе (прогуляться), если бы знал, что это вам не противно будет».
Галантный век во всём своём блеске!
Гийомом Хаасом двигало понятное и всегда присущее швейцарцам желание немного заработать на иностранцах. Но ведь такая фраза, как «Я знаю точно, ты друг мой», произнесённая в нужный момент, могла реально спасти чью-то жизнь. Правда, за фразу «я люблю свободу» можно было и палашом по голове получить.
Главный цюрихский праздник Цюри Фашт (Züri Fäscht) происходит раз в три года и длится три июльских дня. В эти дни многие жители тихого Старого города предпочитают уехать куда подальше, потому что тихий центр преображается до неузнаваемости: здесь гремит музыка всех стилей, от йодля до сальсы и хардрока, по воде гоняют наперегонки «драконьи лодки», в небе крутят мёртвые петли пилотажные группы, чуть ниже снуют канатоходцы и воздушные акробаты, на земле шкворчат жаровни, на которых готовятся блюда со всего мира: тибетские пельмени, гавайские стейки, швейцарский раклет, китайская лапша… Льются реки крепких, не очень крепких и сугубо прохладительных напитков.
Между киосками с едой и концертными площадками циркулируют гости праздника. В 2019 году их было рекордное количество — 2,5 миллиона человек, это треть населения Швейцарии или пять обычных, будничных цюрихов.
Самое интересное начинается с наступлением темноты. Цюри Фашт знаменит своими салютами. В 2019 году к обычному салюту добавилось ещё и красочное и высокотехнологичное шоу дронов.
Один характерный штрих. В этом году ради праздника с пьедестала сняли даже статую вождя швейцарской Реформации Ульриха Цвингли. Не просто сняли, но и соорудили помост, чтобы гражданам было удобнее с Цвингли фотографироваться. Совместная акция реформистской и католической церквей Цюриха получила название: «Цвингли хочет с вами поговорить». Учитывая то, что при жизни суровый реформатор запрещал любые развлечения, включая музыку, разговор получился бы непростой. Но интересный.
В 2019 году исполнилось 15 лет самому нескучному средству массовой информации Швейцарии — почтовой рассылке Ron Orp. Как превратить список друзей в общегородскую платформу для общения и успешное коммерческое предприятие, рассказывает создатель Ron Orp Кристиан Клиннер (Christian Klinner).
Рон Орп каждое утро присылает мне письма о том, что интересного происходит сегодня в Цюрихе, Винтертуре, Люцерне или Базеле. Это тщательно отобранная информация, поданная с юмором, знанием дела, и, что тоже важно, пожеланиями доброго и нескучного дня. За годы нашей односторонней переписки в моей голове сложился образ Рона Орпа, остроумного ироничного всезнайки с хорошим вкусом, у которого оооочень много свободного времени, и для которого жизнь в современном городе — это профессия, любимое дело и душевная страсть.
В один прекрасный день я решил таки выяснить, кто же такой этот Рон Орп на самом деле, и отправился на встречу с со-основателем Ron Orp GmbH Кристианом Клиннером.
Городской миф
Честно говоря, я подозревал это с самого начала: Рон Орп оказался выдумкой, плодом фантазии Кристиана Клиннера и второго со-основателя предприятия Романо Штребеля (Romano Strebel). Началось с того, что пятнадцать лет назад приятели задумали открыть свой ресторан и погрузились в обычную связанную с этим рутину: составляли бизнес-план, искали инвесторов, задумались и о потенциальных клиентах. В итоге затея с рестораном не реализовалась, а списки потенциальных клиентов — друзей, знакомых и знакомых знакомых остались. В списке было примерно сто человек. Кристиан и Романо не стали рвать с ними связи и продолжали информировать их о городских гастрономических и культурных событиях от имени мифического Рона Орпа.
К началу следующего года число подписчиков увеличилось до 1000, ещё через год — 13.500, а к 2010 году перевалило за 100.000. С учётом того, что в цюрихской агломерации проживает чуть больше миллиона человек — это очень внушительная цифра. По словам Кристиана Клиннера, для увеличения числа подписчиков не предпринималось никаких специальных усилий, главной задачей было обеспечить качество контента, а дальше работала реклама «из уст в уста».
Сарафанное радио
То, что по-немецки называется «Mundpropaganda», а по-русски «сарафанное радио», сработало и в моём случае. О Роне Орпе я узнал от ирландца, с которым познакомился на съёмках рекламного ролика. Он только недавно получил постоянную работу в Цюрихе, а до этого перебивался случайными подработками, информацию о которых получал от Рона Орпа. Он сказал, на сайте Рона есть всё, что нужно человеку, связанному с кино: кастинги, аренда аппаратуры, ценные контакты, ведь Ron Orp — это не только рассылка, это площадка для общения на любые темы текущей городской жизни.
Я зарегистрировался на следующий день и стал одним из 120.000 цюрихских «ронстеров». Да, для абонентов Ron Orp придумано даже специальное слово!
Сейчас свой Ron Orp есть в каждом крупном городе Швейцарии, несколько лет назад была предпринята попытка международной экспансии, были открыты филиалы в Лондоне, Нью-Йорке, Мюнхене, готовилось открытие даже в Санкт-Петербурге, но, по словам Кристиана, в какой-то момент стало понятно, что международная сеть требует слишком много ресурсов и усилий, и было решено сфокусироваться на Швейцарии.
Пятнадцать лет назад штат Ron Orp состоял из двух живых людей и одного мифического персонажа, сегодня в компании работают 14 сотрудников, по местным меркам, это довольно много. Совершенно законный вопрос: как зарабатывает Рон Орп?
Откуда деньги?
По словам Кристиана, раньше Ron Orp зарабатывал только рекламой, но так больше не получается. Рынок интернет-рекламы сильно просел. Нишевым проектам сложно выживать. В былые времена от 1000 контактов можно было заработать до 16 франков, сегодня только 3-5 франка. Приходится искать новые способы получения дохода. Компания продолжает зарабатывать от классической продажи рекламы на вебсайте, кроме того продаются объявления в рассылке, развивается е-коммерция, плюс Ron Orp работает как агентство. Но по сути Рон Орп продолжает заниматься тем, чем занимался все 15 лет, рассказывает истории о том, что происходит в городе.
Вдобавок под крышей Рона Орпа есть ещё один коммерческий проект — крупнейшая щвейцарская краудфандинговая платформа «100-Days». Последние годы Швейцария переживает настоящий бум краудфандинга. Этому был посвящён один из наших материалов. Интересно, что, например, в соседней Австрии нет ни одной собственной краудфандинговой платформы, а в гораздо меньшей по размерам Швейцарии их целый десяток. В чём причина? По мнению Кристиана Клиннера, причина в том, что в Швейцарии во-первых, «много денег», а во-вторых, в вопросах бизнеса швейцарцы привыкли ориентироваться больше на Америку, чем на Европу, и быстрее перенимают веяния из-за океана.
Кристиан смотрит в будущее с оптимизмом, он и дальше планирует разнообразить деятельность Рона Орпа, уже идёт работа над созданием своего туристического агентства, когда-нибудь, возможно, появится и свой глянцевый журнал.