Спектакль «Надеждины» с Марией Машковой и опера «Жизнь с идиотом» Кирилла Серебренникова

Цюрихский вестник от 16 ноября.

Спектакль «Надеждины» с Марией Машковой. Восторг и мурашки. Рассказы о чужих родственниках редко бывают захватывающими. Марии удалось вычитать в дневниках своей прабабушки просто-таки шекспировские сюжеты. Любовь, судьба, жертвы во имя детей и во имя идей. Блестящая актёрская игра. Искренняя, убедительная, «бесшовная». На антрепризных спектаклях видали мы всякое. Даже большие артисты относятся к ним часто как к обязательной программе в фигурном катании. Вот, смотрите, тройной тулуп. А вот сейчас будет аксель. Опля! На чистой технике отпрыгал – свободен.  С «Надеждиными» всё было по-настоящему, от души. Добавьте к этому изобретательную сценографию, простую и эффектную. И интереснейший исторический материал. В царской России, если у политического заключенного обострялся туберкулёз, его перевозили из Петербурга в Крым, в более здоровый климат. Деспоты. Недолго им оставалось так издеваться над народом. Пришла революция, затем Советский Союз. И наступило время другого искусства.

Опера «Жизнь с идиотом» в постановке Кирилла Серебренникова. В контексте прошедших американских выборов название и содержание оперы заиграло новыми красками. Дело не в конкретном Трампе, а вообще в нынешнем состоянии общества. Как в рассказе Ерофеева, идиота для дальнейшей совместной жизни нужно выбирать не иначе как из ста других идиотов. Только так. И потом с ним жить. Он сначала всё обгадит, но потом стерпится-слюбится. Постановка эффектная. Как всегда у Серебренникова, визуальная мощь и переизбыток голой мужской натуры. Цюрихская опера в этом смысле взяла новую высоту. После «Жизни с идиотом» голая массовка в «Макбете» Коски кажется детским утренником. Высочайший исполнительский уровень, удалось донести сложную красоту музыки Шнитке. Часть с вальсом великолепна. Замечательный хор, особенно в финале. Кстати, Идиота больше не зовут Вова. Наверное, потому что и там Вова, и там Вова. Одни Вовы кругом. Зато вставили реплику «Он русский!», абсолютно неуместную. Наверное, как реверанс в сторону местных парт-активистов.